Язык – важнейшая информационная система, первичная из них. Все разрабатываемые системы вторичны, опираются на язык. Знать язык как информационную систему – обязанность каждого информационного специалиста, разработчика и пользователя информационных систем. Дать общий обзор языкового феномена – задача настоящего курса лекций.
Из того факта, что информация обычно выражена в языковой форме, не следует делать вывод о тождестве языка и информации. Информация по происхождению имеет внеязыковую природу. Например, не связаны с определенным языком математические формы представления информации – формулами, 2 х 2 = 4. Информация может быть передана картинно. Само слово «информация», что означает: «ин» - «в, внутрь, внесение», «форм» – это форма. Так что информация – это «введение формы», «образование» (от смысла «образ», «форма»). Так что информация это все, что «образует», «формирует» принимателя. А формирует всякое взаимодействие; оно так или иначе переносит форму извне внутрь принимателя. Язык же – это специальная, человеческая, общественная система, независимая от собственно информации, возникшая для передачи «формы» от одного индивида к другому.
Прежде всего в речевых произведениях, в звуковых и письменных текстах, в высказываниях и документах. Что позволяет нам говорить о языке как о системе? Что есть система? Собственно, по-гречески слово это означает «стоящее вместе, составное, сложное». Науки всегда изучают «системы», сложные объекты. Простые – что изучать в них? В сложных – одна часть воздействует на другую, их состав меняется, видоизменяются связи. Вот это и подлежит изучению. В языковых явлениях, даже при поверхностном наблюдении видно, что одно речевое произведение вызывает другое (в диалоге); один текст ссылается на другой (в ссылках научных работ), повторяет, цитирует другой. Овладение языком происходит как постоянное воспроизведение обучающих текстов. Эти взаимодействия обуславливают отношение к речевым произведениям как к связанной системе – языку.
Что еще находится в его границах? В состав системы входит все, без чего система не была бы самой собой. В общем плане это ясно, но конкретно провести четкие границы системы бывает всегда непросто. Вот животное – несомненно система. В эту систему входит в частности шерсть, которая вырастает на животном. А если эту шерсть остричь, остается ли при этом овца сама собой? Так что шерсть, часть системы «овца»? Вот шкура, несомненно – часть. Так как «снявши шкуру с них долой», животное уже не животное. Известковый панцирь моллюска – это живое вещество или нет. Моллюск без этого панциря живым не будет. А одежда человека? Раздень сейчас человека догола, будет ли он тем же господином или нет? Во-первых он замерзнет, а во-вторых он вряд ли будет вести себя так же, как и в одетом виде.
Если оставить в мире одни речевые произведения, будут ли они всё также взаимодействовать? Отнюдь нет. Тексты мертвы без человека (человеков), которые их воспринимают и создают. Но для языка как системы не весь человек в целом представляет интерес. Для языка, например, достаточно безразличны вопросы пищеварения. А вот механизмы, позволяющие воспринимать текст, понять его, и создать свое новое речевое произведение, вот они являются центральным компонентом языковой системы, который связывает отдельные речевые акты в осмысленную цепь системных событий.
Эти внутренние для общающихся на языке индивидов механизмы понимания и создания речевых произведений назовем языковым механизмом. Здесь пролегает популярная в теории языка дихотомия - деление языковых фактов на две стороны - собственно язык и речь.
По своей природе языковый механизм является психическим феноменом, входит в состав мыслительных процессов и реализуется какими-то материальными структурами головного мозга. Наука пока не может наблюдать непосредственно работу языкового механизма. А вот результаты его работы – речевые произведения - нам даны для исследования во всех аспектах. Исследователь может наблюдать эти явления, классифицировать их, строить модели описания, вводя наблюдаемые факты в какую-то систему, которая (может быть) объясняет их, дает мнемоническую основу для представления фактов. Наиболее естественную основу для систематизации, описания и объяснения фактов даёт знание о функционировании механизма, производящего эти факты. Поэтому хорошо бы на основании изучения фактов речи получать сведения о лежащем в основе психическом языковом механизме. Тем не менее изучение психических основ языковой деятельности как бы выходит за границы языкознания. Тут требуются знания не только филологического характера, но и сведения естественнонаучного характера, которыми филологи не владеют. Поэтому большой авторитет имеет такое мнение, что лингвистика занимается чистым изучением моделей речевых фактов, отвлекаясь от их материальной интерпретации. Тем не менее, только очень не любопытный может принципиально отказываться от получения какой-либо категории знаний. То направление в изучении языка, которое не отказывается от этих знаний тоже достаточно авторитетно, оно называется психолингвистикой. Менее известно направление, занимающееся физиологической интерпретацией лингвистических данных. Этим занимается, например, физиолог академик Бехтерева в Санкт-Петербурге.
На границе языковой системы стоит не только такой тонкий механизм как психологические процессы. Речевые органы, полностью открытые для исследования, являются ли они частью языка?? С точки зрения теории происхождения языка именно наличие у homo sapiens таких органов, которые могут производить разнообразные сигналы независимо от другой жизненно важной для человека работы привело к тому, что человеческий язык сформировался именно таким по причине именно таких физиологических данных речевого аппарата, и он постоянно находится в работе в процессе речевой деятельности. Так что? Речевые органы человека входят в языковую систему?? Но также они являются и органами пищеварения и дыхания!!
Существенность свойств органов речи для структуры
языка подтверждается сравнением с языком
глухонемых. Это ведь тоже язык, на нем происходит общение людей в полном
объеме, но без помощи звуковой речи. Так вот во всех национальных культурах
языки глухонемых отнюдь не повторяют структуру звукового языка, а имеют
собственную, глубоко оригинальную грамматику, еще недостаточно изученную.
А органы письменной речи? Перья там всякие, авторучки, пишущие машинки? Они всё-таки лежат за пределами собственно языка, но и они влияют на речь, и на структуру языка. Где вы видели вне письменной речи длинные периоды сложноподчиненных предложений? В чисто устных языках таких конструкций нет вовсе.
Но ведь большая часть языковых произведений сейчас находятся в виде письменных текстов, которые явно входят в объем языковой системы, наряду с устными высказываниями. И вся типографская индустрия – тоже часть языка.
Развитием средств письменной фиксации речи является компьютерная техника. Первоначально компьютеры были предназначены для производства арифметических расчетов, в бухгалтерии, в механике. Отвлекаясь от проблемы родства феномена языка и феномена математики, заметим, что теперь наиболее широко распространенное использование компьютеров – это именно речевая деятельность. Постепенно основная часть речевых произведений (текстов), важных для общества, принимает форму компьютерных массивов данных – отдельных файлов, банков данных, локальных и глобальных сетей обмена данными. Интернет, буквально за несколько лет произвел революцию в формах существования речи. Теперь можно говорить не о двух общечеловеческих формах речи – устной и письменной, - а о трех, включая сюда еще компьютерную форму существования текстов. Эта форма отличается спецификой доступа к речевым произведениям. Если устная речь направлена непосредственно от говорящего к слушающему при их непосредственном контакте, когда вся окружающая обстановка помогает осознать смысл речи, то в случае письменного общения, адресат удален от производителя речи и пространственным и временным расстоянием. Поэтому возникает особая забота о точности и единстве понимания, которая именно и привела ко всей деятельности по нормализации и регламентированию языка именно в целях успешности письменного общения. Отстранённость производителя речи от получателя в компьютерных формах общения усугубляется тем, что зачастую при приёме речевого произведения остаётся не ясна не только обстановка его создания, но и автор его, цели и мотивы создания текста. В банках текстовых данных тексты часто не только обезличиваются в смысле «теряют определённость авторского лица», но даже обезличиваются в смысле «вовсе теряют лицо автора», оказываются произведёнными не конкретным автором, а компьютерной программой в ходе автоматической обработки первичных текстовых поступлений. Это усиливает требования к нормализации языка, в частности к форме изложения норм, которые должны быть алгоритмически реализованными на компьютере, не обладающем человеческим интелектом, способным понять невыраженное.
В процессе автоматической обработки документов, компьютер приобретает черты активного участника речевого процесса. Теперь взаимодействия текстов, которые связывают их в языковую систему, осуществляются не только через языковые механизмы людей, но также через механизмы компьютеров. В связи с этим, возникает задача конструирования этого языкового механизма в компьютерном материале. Сведения, получаемые «чистой лингвистикой» на материале наблюдателя фактов речи, строимые «чистыми лингвистами» структуры отношений единиц речи теперь могут проецироваться не только на человеческие языковые механизмы как их гипотеза, но также и на компьютерные языковые механизмы, как проекты их конструирования. Так возникает «инженерная лингвистика», направление исследований, наиболее близкое нашему факультету.
Обращу внимание на то, что моделирование языковых механизмов в человеке и в компьютере сравнительно автономны. Мы не можем верифицировать проекты языковых устройств компьютера данными о языковом механизме человека, поскольку эти данные у нас имеются только как довольно шаткие гипотезы. Скорее наоборот, успешное функционирование языковых механизмов компьютера могут служить обоснованием тех или иных гипотез.
А.А. Реформатский. Введение в языковедение. – М.: Просвещение, 1967. – 542 с. (34 а/л)
Дополнительные
Ю.С. Маслов. Введение в языкознание. - М.: Высш. школа, 1975. – 328 с. (20 а/л)
Ю.С. Степанов. Основы языкознания. – М.: Просвещение, 1966. – 271 с. (17 а/л)
Б.Н. Головин, Ф.М. Березин. Общее языкознание. – М.,
1979
Новый
Т.И. Вендина. Введение в языкознание. – М.: Высш. школа, 2002. – 288 с. (17 а/л)
Ю.В.
Рождественский. Введение в общую филологию. - М., 1979
Ю.В.
Рождественский. Лекции по общему языкознанию. – М., Высш. школа, 1990
И.А. Бодуэн де Куртенэ. Избранные труды по общему языкознанию. – М., 1963
Б.А. Успенский. Структурная типология языков. – М., 1965
В.М. Солнцев. Язык как системно-структурное образование. – М., 1977
Ю.В. Рождественский. Типология слова. – М., 1969
Общее языкознание. Внутренняя структура языка. (Коллективная монография). – М., 1972
В.К. Журавлев. Внешние и внутренние факторы языковой эволюции. – М., 1982.
Г. П. Мельников. Системная типология языков. – М.: Наука, 2003. – 396 с.
